Начало февраля ознаменовалось грандиозным обсуждением проблемы альтернативной военной службы

Редкий телеканал или газета не посветили этому эфирного времени или статей

Как будет реализовываться конституционное право граждан, не желающих брать в руки оружие? Служить им на гражданке или вооруженных силах, четыре года или три? Все стороны ломают копья вокруг вопроса - доказывать свои убеждения или просто заявлять о них.

Проект, представленный Генеральным штабом Правительство единодушно отвергло. Не понравился и экстерриториальный принцип, и четыре года прохождения службы. В результате законопроект внесет в Государственную Думу Минтруда. Если внять доводам министра А.Починка, альтернативщики у себя дома будут решать проблемы государства - нехватку младшего медицинского персонала, работников социальных служб и т.п.

Однако за баталиями вокруг "альтернативки", лишь иногда, да и то лишь военные, вспоминали о главной проблеме - вопросе о комплектации Вооруженных сил, о качестве несения военной службы, в том числе - и во время эскалации конфликтов. Ведь какую армию мы сами комплектуем, такая за нас и воюет - с низким уровнем профессионализма и аховыми моральными устоями.

Сейчас в армию призываются лишь 12% призывного состава (из Москвы вообще призывается всего 7-8 тысяч человек). Число это с принятием закона об альтернативной гражданской службе еще уменьшиться, но не слишком. Человек, нежелающий идти в армию (т.е. уклонист), едва ли с радостью пойдет на альтернативную службу. В лучшем случае, он будет на ней числиться, и здесь не помогут ни 500 рублей зарплаты, ни близость к дому. Даже если за отсутствие на работе будут наказывать как за самоволку, с гражданскими в своем городе всегда проще договориться. В результате, армия так и будет исходить из цифры в 10% призывников.

И ничего не изменится - так же будут проходить облавы на молодых людей во время призыва, военные будут говорить, что не хватает солдат, а гражданские, что - санитаров.

Самое интересное, однако, не в этом. Проект активнейшим образом обсуждается в тот момент, когда президент говорит о переходе на профессиональный принцип комплектования армии (в первую очередь - добровольцев солдат и сержантов, благо офицеры у нас служат не по призыву). В профессиональной армии альтернативной службы нет и быть не может, а нам обещали такую и к 2000, и к 2004 году. Из этого можно сделать вывод - совсем плохо у нас с военной реформой. Да и с обещаниями, в общем, тоже.

Никита Тюков

В России начала работать финансовая разведка

Первого февраля 2002 года вступил в силу федеральный закон "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем". Известие о создании нового ведомства, задача которого отслеживать все крупные (свыше 20 тыс. долл. - около 600.000 руб.) финансовые операции не могло не насторожить участников рынка, в результате чего деловая активность в начале февраля несколько снизилась.

На самом деле, вступление в силу этого закона - вещь несколько неприятная, но для предпринимателей, привыкших к "серым" схемам - достаточно безопасная. Новый закон предполагает, что кредитные организации и ряд других структур будут сообщать в Комитет по финансовому мониторингу о "подозрительных сделках", в разряд которых, безусловно, попадают сделки нерезидентов из стран, список которых будет составлен Правительством РФ дополнительно. Все остальные сделки, целью которых является т.н. "отмывание" уже прочно вошли в деловой оборот; бухгалтера и юристы компаний и банков уже изменили некоторые формулировки и предусмотрели дополнительную диверсификацию расходных статей, по которым производилась минимизация налогов. А те предприниматели, которые "оптимизировали" налоги путем заведомого искажения данных о доходах и расходах, так и остаются в "черном" секторе экономики и, по прежнему, являются предметом интереса УБЭПов.

В целом, реальные последствия закона довольно весомы. Российская Федерация приняла меры, которых от ней хотело международное сообщество: нерезидентам и анонимам, действительно, станет сложнее осуществлять финансовые операции.

Бухгалтера и юристы будут обязаны усложнить отчетность, с одной стороны, и провести модернизацию технологий "налоговой оптимизации", с другой.

А Россия получила новую бюрократическую структуру.

Олег Морозов

По мнению министра печати Михаила Лесина в частных СМИ буйным цветом разрослась цензура

На днях, а точнее - 6 февраля, министр печати и информации Михаил Лесин был приглашен на заседание Государственной Думы. Темой для беседы, естественно, стало положение в сфере российских средств массовой информации.

От визита министра в здание на Охотном ряду - а депутаты давно настаивали на этой "личной встрече" - мало кто ждал откровений. В основном, депутатов интересовал конечно, вопрос о предстоящем аукционе на вещательную лицензию на шестой кнопке.

Однако Лесину все же удалось удивить общественность, и не только думскую. В частности, он заявил об отсутствии цензуры в государственных СМИ. Тот факт, что информационная политика последних редко расходятся с "линией партии" и вообще-то не отличается особенным плюрализмом, Лесин объяснил весьма просто. А именно - тем самым отсутствием цензуры, то есть возможности у него, как министра, данную ситуацию изменить, вмешавшись в творческий процесс. По всей видимости, возглавляют государственные СМИ исключительно сознательные граждане, мыслящие лишь государственными интересами.

Частные СМИ - это, по мнению Лесина, другое дело. Там, по глубокому убеждению министра, цензура как раз и процветает. Сложно с этим не согласиться. Действительно, информационное наполнение независимых печатных изданий и телекомпаний преимущественно создается по согласованию с владельцем (посредством главных редакторов в случае с печатными СМИ или редакторов информационного вещания и руководства компании в целом в случае с электронными СМИ).

Дело в другом. Существует возможность, что министерство печати и информации будет мобилизовано на борьбу с такой цензурой. А это будет значить, что политика независимых - в первую от государства - СМИ станет определяться исходя из официальной информационной доктрины.

Едва ли стоит сомневаться, что кто-либо из депутатов питает иллюзии относительно наличия цензуры в государственных, да и в частных средствах массовой информации в России.

Не совсем ясно другое - как депутаты увязывают необходимость изменения ситуации с давлением на информационную политику СМИ со стороны государства (акционеров)? А также - с собственным не желанием повлиять на судьбу ТВ-6?

Ольга Блинова

Погадаем на ТВ-6

Сразу скажем, что дальнейшую судьбу ТВ-6 сейчас можно только угадать. Ни власть, ни олигархи, похоже, сами не знают, как поступить с этой шестой кнопкой. Свой вариант решения (вполне в духе последних инициатив Президента) предложил олимпийский комитет РФ.

Его руководство "не исключает возможности" своего участия в конкурсе на частоту вещания на 6-й кнопке с целью создать федеральный спортивный канал. Однако, для возможного осуществления этого плана комитету требуется время, так как большая часть руководства ОКР находятся сейчас на олимпиаде в Солт-Лейк Сити и к дате проведения конкурса (27 марта) топ-менеджмент ОКР просто не успеет вернуться в Россию. При этом очень важна поддержка государства, в том числе, чтобы перенести дату конкурса.

Если правительство поддержит эту инициативу, то сразу становится ясно, кому на самом деле будет принадлежать частота вещания.

Ольга Жаренова

Премьер Касьянов совершил маленький подвиг - он урезал аппетиты монополий на повышение тарифов

В принципе, можно было бы сказать о снижении порога роста тарифов на электроэнергию, транспортные перевозки и газ

Однако, проблема гораздо запутаннее. Тарифы нельзя повышать - промышленность и так показывает спад производства, а население тратит все больше. Не повышать тарифы тоже нельзя - износ основных фондов угрожающий, а инвестиций (кроме внутренних) как не было, так и нет.

Все говорят о непрозрачности естественных монополистов, а монополисты говорят о давлении со стороны рынка (например, цены на уголь у нас не регулируются, а большую часть электроэнергии дают тепловые станции).

При этом о реформировании естественных монополий пока только говорят - слишком все сложно и запутано. Можно сменить министра путей сообщения или руководителя "Газпрома", но реформировать советскую, по сути, систему, переориентированную на извлечение капиталистических прибылей чрезвычайно сложно.

Пока политической воли хватает лишь на кадровые вопросы. Остальное - в сфере не решаемого. Из-за отсутствия средств, и конечно, из-за того же отсутствия воли. Проблема неплатежей мучает новую российскую экономику с момента ее формирования так же, как и проблема старения основных фондов и исчезновения денег.

Но диалог правительства с естественными монополиями напоминает отношения во времена раннего феодализма. Власть говорит - нам нужны деньги. Купцы говорят - нам тоже нужны деньги, и вы еще не рассчитались за прошлый крестовый поход... Воевать желания нет, приходится договариваться.

Остается надеяться, что методом последовательных приближений лоббисты "от народа" и "от монополий" придут таки к балансу - чтобы и потребитель не сдох, и производитель не зачах.

Никита Тюков

Новый КЗоТ - старые отношения?

Новый Трудовой кодекс, вступивший в силу 1 февраля 2002 года, вызывал к себе интерес лишь в период его прохождения через Государственную Думу. После принятия нового закона о трудовых отношениях страсти быстро улеглись, и это демонстрирует важную нерешенную проблему отношения людей к юридическим основаниям своей трудовой деятельности, проблему в сознании нашего общества - отношения к труду в целом.

К сожалению, приходится констатировать, что интерес наших граждан к чужому труду, и тем более, доходам, превышает обеспокоенность своими собственными трудовыми успехами и достижениями. Это подтверждается спросом на информацию о всевозможных финансовых переделах "властьимущих", которая, в ответ на этот спрос, так широко представлена в СМИ.

Исторически в нашей стране сложилась ситуация, когда заинтересованность в увеличении эффективности труда является крайне низкой, что связано с отсутствием понимания связи между ростом производительности труда и увеличением личного дохода. Это вполне понятно, так как несвободный труд (крестьянство в период крепостничества; отсутствие стимула к качественному труду в советской плановой экономике) привел к возникновению в нашей культуре труда стереотипа пассивности и незаинтересованности в результатах и качестве произведенного своими руками.

Что же касается официальной буквы закона и ее соблюдения, в нашем обществе также традиционно присутствует скепсис и недоверие к юридически установленным правилам жизнеустройства. Таким образом, рассчитывать на то, что наше трудоспособное население будет тщательно изучать статьи нового КзоТа, и регулировать свои отношения с работодателем в соответствии с ним, не приходится. Скорее всего, можно предположить, что в трудовых отношениях наш работник будет рассчитывать на привычную форму частных договоренностей с работодателями.

Ольга Жаренова